Сегодня мы продолжаем “гулять” по Пиллау-Балтийску.

…Знаешь город

штормов и волн,

Окружённый лесом

из мачт?

Моряк называет

его убежищем,

Усталый путник —

отрадной остановкой.

Это строчки из стихотворения неизвестного пиллау­ского поэта. Стихотворение, может, и так себе, но “лес из мачт” — предельно точный образ. Особенно, если добавить зубцы крепостных стен.

Твёрдый орешек сдался без боя

 

Во второй половине XVIII века крепость Пиллау была одной из наиболее мощных прусских крепостей. Она имела пять бастионов, была усилена равелинами, окружена рвом с водой и вспомогательным валом — контргардом. Внутри крепости были оборудованы пороховые погреба, хлебный склад, арсенал, дом коменданта, кирха, помещения для солдат. В общем, крепость представляла собой исключительно “твёрдый орешек”. Неслучайно символические ключи от неё (как и от Фридрихсбургских ворот в Кёнигсберге) были поднесены 21 января 1758 года главнокомандующему русскими войсками генералу Фермору в Королевском замке: шла Семилетняя война…

Русские войска вошли в Пиллау 24 января, не встретив вооружённого сопротивления. Бургомистр и члены магистрата, при шпагах, вышли навстречу небольшому отряду майора Виганта… В городе слышался колокольный звон. А вскоре все граждане уже присягали на верность русской императрице Елизавете, дочери Петра I. Интересно, что в России императорам присягали только дворяне, а в Пруссии это право было даровано каждому. И случаев уклонения от присяги история не зафиксировала.

С отцом будущего фельдмаршала

Первым русским комендантом Пиллау стал инженер-майор Родион Гербель, известный строитель фортификационных сооружений. Его отец, Николас Гербель, в петровские времена приехал в Россию из Швейцарии, участвовал в строительстве Санкт-Петербурга. Обрусел настолько, насколько это вообще было возможно. Крестил сына по православному обычаю.

Родион Николаевич Гербель два года (1731-1732)проучился в Кёнигсберге, в инженерном училище, затем — в 1744 году — побывал в Восточной Пруссии в составе россий­ского посольства, кружным путём направляющегося в Стокгольм. Кстати, вместе со своим однокашником по инженерному училищу Ларионом Кутузовым, отцом будущего фельдмаршала.

Родион Гербель участвовал во всех ключевых сражениях Семилетней войны: при Гросс-Егерсдорфе, Цондорфе, Кунерсдорфе, осаде и взятии Мемеля и Кёнигсберга.

Впоследствии фамилия Гербель будет вписана в историю России ещё не раз: внук Родиона Николаевича, Карл Густавович Гербель, георгиевский кавалер, отличится в 1807 году в битве при Прейсиш-Эйлау, а в декабре 1812-го — январе 1813-го триумфально пройдёт через Тильзит и Кёнигсберг до Гамбурга. А правнук — Николай Гербель — станет известным русским литератором.

Русская дамба вместо оплеухи

Гербель комендантствовал в Пиллау год. Успел организовать таможенную службу и контроль за судоходством по проливу. Затем — убыл с войсками за Вислу, решать очередную военную задачу. На посту коменданта его сменил полковник Фрейман, после которого был майор Вигант. Виганта сменил полковник Хомутов, а с 1760-го по 1762-й год эту повинность исполнял полковник Гиршгенд.

В это время благодаря генерал-губернатору Корфу в Пиллау появилась Русская дамба. Это был очень важный проект. Гавань, существовавшая в Пиллау, была мала для русских кораблей. Поэтому на месте, которое называлось Маульшиллен (т.е. “оплеуха”), была построена новая, более широкая. Здесь стоял ряд ледоломов, а берег был укреплён 10.000 фашин, т.е. специальных пучков хвороста.

Длина дамбы составила 450 метров (сегодня это место называется Русская набережная). К постройке привлекались прусские крестьяне, но на время уборки урожая их отпускали. Кстати, русская армия обеспечивалась продовольствием за счёт поставок из России. Такая вот странная была оккупация. Ничуть не обременительная для оккупированных территорий.

Впрочем, попытки сопротивляться местные жители всё же предпринимали.

Заговор и арест

Король Фридрих Великий, находясь за пределами Восточной Пруссии, подзуживал верных ему людей на борьбу с “оккупантами”. Связь поддерживалась через почтмейстера Пиллау Людвига Вагнера. Пользуясь своими почтовыми каналами, Вагнер передавал королю новости и собранные единомышленниками деньги. Он был уверен в том, что находится вне подозрений: по некоторым сведениям, русский губернатор Пруссии фон Корф очень интересовался его, Людвига, сестрой Марией. Кроме того, сам Вагнер подружился с парой-тройкой русских офицеров.

Но… в начале 1759 года несколько жителей Пиллау (в частности, инспектор по строительству и лицензиям Ланге и капитан фон Хамбеау, под чьим началом находились в крепости пленные)составили план, как освободить крепость от русской “узурпации”. План был смешным — уже потому, что о нём знало человек пятьдесят. Как в Пиллау, так и в Кёнигсберге. Натурально, кто-то сообщил о “пиллауском заговоре” русской администрации.

Поздним февральским вечером 1759 года Людвиг Вагнер сидел у себя дома за клавесином и аккомпанировал сестре, которая пела. Вдруг открылась дверь, и на пороге появился приятель Вагнера — русский офицер Витке. Который заговорил невнятно и быстро. Дескать, коменданту нужно срочно отправить почту в Кёнигсберг и надо выйти на улицу, где ждёт четвёрка запряжённых лошадей… А потом тихо добавил: “Ты арестован”.

“Добро пожаловать из Сибири!”

Тем же вечером Вагнер узнал, что Ланге и Хамбеау также арестованы. Всех заговорщиков отправили в Кёнигсберг. 28 июня 1759 года Людвига Вагнера приговорили к смертной казни через четвертование. Но императрица Елизавета помиловала Вагнера, и его “всего лишь” сослали в Сибирь. Проехав через Москву, Соликамск, Томск, Енисейск и другие города, Вагнер оказался в Тобольске — аккурат к тому времени, как после смерти Елизаветы Петровны русский трон унаследовал её племянник Пётр III, пламенный поклонник Фридриха Великого.

Пётр III тут же заключил мир с обожаемым прусским королём, вернул ему Пруссию — а Вагнер, переставший считаться сосланным заговорщиком, отправился в обратный путь. Сестру свою в живых он не застал. Причина её смерти осталась неизвестной. Но поговаривали, будто красавица Мария, в свой черёд, неравнодушная к генерал-губернатору Корфу, зачахла после того, как превратилась в “сестру заговорщика”.

Вагнер отправил королю “Меморандум”. Подробно перечислив всё, что потерял, он предъявил Фридриху счёт в 6.000 талеров. Король принял Вагнера в Потсдаме, выстроил почётный караул, обнажил свою шпагу, торжественно произнёс “Добро пожаловать из Сибири!”, но денег не дал. Зато снова назначил Вагнера почтмейстером в Пиллау.

Впоследствии Вагнер напишет книгу воспоминаний о своих сибирских злоключениях, а его именем в Пиллау будет названа улица (сейчас это переулок имени А.С. Пушкина). А в память о том времени, когда Восточная Пруссия принадлежала России, в Балтийске установлен памятник императрице Елизавете. Почему-то — конная статуя…

Комендант спал в гробу

Интересно, что крепость Пиллау, сдавшаяся русским без единого выстрела, в 1807 году стала одной из трёх (!) прусских крепостей, оказавших яростное сопротивление войскам Наполеона.

Комендантом крепости был тогда 76-летний полковник фон Геррманн, личность прелюбопытнейшая: так, свой каждодневный сон он проводил… в гробу. Объясняя свою “причуду” тем, что-де в его почтенном возрасте пора привыкать к “деревянному ящику”.

Когда французы потребовали сдать им Пиллау, Геррманн собрал во дворе крепости гарнизон, приказал принести гроб и заявил собравшимся:

“Друзья! Пока я жив — крепость не сдам. Вот мой гроб. Кто из вас переживёт меня, надеюсь, положит в этот гроб меня, вашего начальника и командира. Здесь, в присутствии всех вас, я ещё раз повторю ту клятву, которую я давал давно, при вступлении в военную службу, моему монарху, моему государству.

Всех, в ком живёт военная честь, прошу повторить: “Пруссия или смерть!”

И гарнизон держался геройски. Французы потеряли убитыми и ранеными 122 человека. Одно ядро, пущенное защитниками Пиллау, попало прямо в жерло французской пушки, та разлетелась на куски, которыми изрядно посекло наполеоновских артиллеристов…

Крепость не сдавалась восемь дней. Неизвестно, чем бы закончилась вся эта история, но 26 июня 1807 года в Тильзите было заключено перемирие.

Французы ушли по льду

Новое “пришествие” французов в Пиллау датировано 1812 годом.

30 апреля 1812 года крепость Пиллау заняли французские оккупационные войска в количестве 1.800 человек, затем их число выросло до 2.577. Прусский комендант крепости подполковник фон Тресковоставил свой пост. Но он же в начале 1813 года, после поражения Наполеона в России, фактически выдавил французов из крепости, набрав в ряды ополчения почти тысячу человек. Местные жители тайно собирались по ночам, чтобы тренироваться в стрельбе.

Когда русские войска вошли в Кёнигсберг, фон Тресков осмелел настолько, что объявил французам: он считает их врагами и не может обеспечить им защиту от гнева жителей Пиллау. Примерно в это время на высотах Старого Пиллау показались русские казаки — и французы предпочли, наскоро собравшись, уйти со всем обозом по льду залива на Бальгу. В Пиллау осталось лишь 360 больных и раненых.

Кстати, французы потребовали осветить им путь по льду огнём маяка, что и было сделано. Ради такого случая впервые был зажжён огонь на новом маяке!

8 февраля 1813 года бургомистр и горожане встречали русские войска. Город был празднично иллюминирован, а вечером в честь победителей Наполеона был дан блестящий бал.

Умереть с мужем в один день…

В честь освобождения Восточной Пруссии от наполеоновских войск Фридрих Вильгельм IIIпожаловал Кутузову ордена Чёрного и Красного орла и табакерку со своим портретом, усыпанную бриллиантами. Он собирался также подарить Кутузову имение в Пруссии, но русский фельдмаршал умер 16 апреля 1813 года в городе Бунцлау.

В XIX веке жизнь в Пиллау протекала довольно бурно. Число жителей приближалось к трём тысячам. Открывались школы, строились новые верфи, на берегу моря возникали виллы и рестораны.

В 1842 году была построена роскошная вилла специально для путешественников. Одним из первых стал известный немецкий поэт Генрих фон Клейст. Пять недель он лечил в Пиллау свои больные нервы, купаясь в море буквально до посинения. Его сопровождала жена — Адольфина Фогель. Известно, что, выходя замуж, Адольфина согласилась на, мягко говоря, эксцентричное требование Генриха фон Клейста: умереть с ним в один день. Позже Клейст покончит с собой, застрелившись. А предварительно — застрелит Адольфину. Но это произойдёт не в Пиллау — здесь Клейст закончит свой знаменитый роман “Разорванный круг”.

Общество “хорьков”

В 50-х годах ХIХ века в Пиллау появляются городские газеты, телеграф, железная дорога связывает город с Кёнигсбергом. (Первый поезд с пассажирами из Кёнигсберга отправился в Пиллау 11 сентября 1865 года и дошёл за 78 минут.) К 1911 году между Кёнигсбергом и Пиллау курсировало десять поездов в день.

В городе устанавливаются керосиновые фонари… Купец Фридрих Краузе открывает на причале отель “Ильске­фалле”, слава которого вскоре шагнёт далеко за пределы Восточной Пруссии. На вывеске отеля был изображён хорёк. В кафе отеля стояло всего три стола. И ещё три — на открытой веранде. Стены кафе были украшены фотографиями, документами, весёлыми изречениями, резьбой по дереву, а главное — множеством чучел хорьков. На потолке были укреплены копья, мечи, стрелы, маски богов и духов.

Стоимость “беседы с кофе и закуской” всегда равнялась одному талеру. Каждый посетитель клал 1 талер на стол и уходил. Если же человек полагал, что должен заплатить больше — он опускал соответствующую сумму в деревянный ящик. Недостачи не случалось: до Первой мировой войны в кафе собиралась лишь избранная публика, преимущественно — офицеры гарнизона. Завсегдатаи кафе называли себя “хорьками”. Некоторые из “хорьков” принимают участие в сооружении знаменитого форта “Штиле”. (У этого объекта — отдельная история; можно лишь отметить, что кайзер Фридрих Вильгельм II, лично осмотревший сие укрепление, остался очень доволен, а впоследствии в форте будет размещён оружейный арсенал.)

“Блошиное кино” и Праздник Пляжа

Во второй половине ХIХ века Пиллау является одним из богатейших городов Восточной Пруссии, но… доходы города резко падают в начале ХХ века. С открытием Кёнигсбергского морского канала корабли прямым ходом идут в Кёнигсберг. Не останавливаясь в Пиллау. Верфи и ремонтные мастерские вынуждены свернуть работу.

Бургомистр Эндер понимает: новым источником благосостояния Пиллау может стать туризм. Создаётся “Дорожный Союз Пиллау” (нечто вроде туристического центра), выпускается путеводитель по городу и окрестностям, возникают разнообразные спортивные общества, проводятся парусные регаты. Ежегодно устраиваются Праздник Пляжа, Праздник Гавани, День моря — всё это привлекает в Пиллау жителей Германии и других стран. В городе много путешественников из России. По некоторым данным, когда в городе начинают показывать немое кино (в народе его называли “Блошиное кино”, из-за скорости мелькания кадров), тапер — в разгар сезона — озвучивает титры по-русски.

Возникают мастерские по обработке янтаря — туристам нужны сувениры! Преуспевают владельцы даггеротипных мастерских. У маяка появляется памятник курфюрсту Фридриху Вильгельму — город-курорт нуждается в достопримечательностях, которые так украшают почтовые открытки!

550 миллионов за буханку хлеба

Развивается курорт Нойхойзер (ныне пос. Мечниково), в лесу (где сейчас посёлок Павлово) идёт строительство детского морского курорта… Он должен был открыться в августе 1914 года. Но началась Первая мировая война. Вечером 8 августа из Пиллау отправился на фронт 2-й батальон 43‑го полка (из всех прусских полков, оказавшихся на фронте, именно он понесёт наибольшие потери).

В городе в основном остались женщины и дети. Были введены карточки на хлеб, на другие продукты и товары первой необходимости. Началась конфискация вещей из меди, бронзы, никеля, включая церковные колокола и органные трубки. Даже громоотводы сдавались государству, под лозунгом “Золото — для защиты, железо — для чести”.

В Пиллау голодно и холодно. Буханка хлеба стоит 550 миллионов марок. Население ест брюкву. По некоторым сведениям, трое детей, родившихся в Пиллау зимой 1914 года, оказались без ногтей: в организме матерей почти не было кальция. Из призванных на фронт жителей Пиллау домой не вернулся каждый десятый.

9 ноября 1918 года в городе фактически произошла революция: писатель из Берлина, офицер-ополченец Константин Якоб Давид возглавил Совет рабочих и солдат. К восставшим присоединилась часть кораблей, остальные ушли в Швецию. 9 марта 1919 года восстание было жестоко подавлено.

“Небесный рай” и… “гнилой угол”

В 1921 году Пиллау был объявлен базой германского флота. Крепость перешла в подчинение ВМС Германии. Свободный доступ в город был закрыт, что фактически поставило крест на развитии Пиллау как морского курорта. Впрочем, после Первой мировой войны людям ещё долго было не до курортов — тем более, в городе, отрезанном (как и вся Восточная Пруссия) от метрополии. Кстати, немцы считали климат Восточной Пруссии “более суровым, чем в остальных провинциях Германии” и даже пренебрежительно называли Восточную Пруссию “гнилым углом”. А вот русским здешний климат нравился.

В Пиллау на солидную основу было поставлено профессиональное обучение: в профессиональной школе было три ремесленных класса, один торговый, два — для малограмотных и пять — по ведению домашнего хозяйства, для девочек.

В городе появились водопровод и канализация. Вообще, забавно, но до начала ХХ века в городе не было… туалетов. Вообще. Ни в домах, ни на улице. Для отправления естественных нужд использовались горшки и специальные ночные вазы. По утрам ассенизатор проезжал по улицам города, горшки выставлялись на его повозку, и он вывозил всё это добро в местечко под нынешним посёлком Мечниково, которое именовалось в народе “Небесным раем”. Местечко было облюбовано с давних времён. И когда дул северно-западный ветер, Пиллау окутывали “божественные” ароматы, но… приходилось терпеть. Так что канализация показалась жителям Пиллау воистину чудесным признаком цивилизации.

Цитадель беженцев

В 1934 году начались работы по строительству аэродрома. В 1935-м — закончено строительство артиллерийских казарм “Химмельрайсх”. В 1938 году — на берегу моря проложен променад. Офицеры гарнизона Пиллау частенько по нему прогуливались — с заходом в пляжный ресторан Генриха Хаммера.

В 1941 году построена гостиница “Золотой якорь” — та самая, в которой впоследствии Иосиф Бродский напишет стихотворение о Балтийске…

Но история уже готовилась прокатиться по здешним местам своим огненным колесом. Потому что гибель любой Атлантиды — да, предопределена свыше, но и подготовлена самими “атлантами”. Гитлер воспринимал Пиллау как грозную цитадель… но нет таких крепостей, которые нельзя было бы взять.

В свои последние дни Пиллау представлял собой огромный перевалочный пункт по отправке через пролив многочисленных беженцев. Только за один день — 15 февраля 1945 года — 240.000 человек было отправлено на судах, 50.000 — эвакуировано через косу Фрише-Нерунг пешком, 60.000 человек ожидали транспорт в Пиллау, 60.000 человек должны были вот-вот подтянуться из Хайлигенбайля (Мамоново) и ещё 120.000-200.000 — прибыть из округа Кёнигсберг.

…А 25 апреля 1945 года войска 11‑й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта под командованием генерал-полковника Галицкого штурмом взяли город-крепость Пиллау. Но это уже совсем отдельная, героическая история. Как, собственно, и то, что представляет собою Балтийск сегодня.

Кстати, ЭТА история изучена очень даже неплохо: есть школьные музеи (например, Народный — в средней школе №6), есть музей ДКБФ, которым заведует Фаниль Валитов, в прошлом — офицер Балтийского флота; есть краеведы, историки…

Ну а наши “прогулки” — продолжаются.

Д. Якшина
Источник: http://www.rudnikov.com/article.php?ELEMENT_ID=20015

Оставьте комментарий

Пожалуйста напишите Ваш комментарий!
Введите ваше имя