Интересный рассказ об автомобиле “Хорьх-830Bl”, и тех людях, которые были с ним тесно связаны.

Дверь в редакцию “Новых колёс” тихонько приоткрылась. И в кабинет заглянул мужчина средних лет.

Анатолий Галузин в редакции “Новых Колёс”. Апрель 2018 года

— Моя фамилия Галузин, — смущённо проговорил он и снял с головы кепку. — Я регулярно читал “Новые колёса”, но в последнее время…

— Точно, — киваю я. — Сейчас газета не выходит. Наши местные власти почему-то решили, что свободной прессе в Калининградской области — не место. Запретили и печатать, и продавать…

— А сайт?

— Сайт функционирует. Как и раньше. Ничего не поменялось.

— Как-то мне попалась статья про одного человека… — посетитель в волнении стал теребить свою кепку в руках. — Может, вам это и не покажется интересным…

— А в чём дело-то?

— Вы как-то писали про одного человека… Калининградца… Фамилия его Шервуд.

Андрей Шервуд вместе со своим “Хорьхом” в Калининграде. Именно такими их впервые и увидел Анатолий Галузин, когда задержался после танцев со своей новой подругой Ольгой

— Ну, да, Шервуд Андрей Алексеевич, — сразу вспомнил я. — Ветеран войны. Мы рассказывали о его необыкновенной судьбе. И, кроме того, у него был ещё очень редкий немецкий автомобиль…

— Старый трофейный “Хорьх”. Вот об этом я и хотел поговорить. Я ведь на этом “Хорьхе” почти 10 лет откатал…

И нежданный посетитель стал рассказывать о себе и о том, как многие годы пользовался автомобилем, о котором в старые давние времена могли мечтать лишь короли, банкиры, да кинозвёзды…

Победа на Одере

Анатолий Галузин появился на свет в 1953 году в Калининграде. Родители — люди заслуженные, с героической биографией. Мать всю войну прошла телефонисткой в штабе полка. Победу встретила на Одере, награждена орденом Красной Звезды. Отец — военный моряк, связист, учился в Кронштадте. В Калининград супруги Галузины приехали из Ельца в 1947 году.

Механик Андрей Шервуд на своём рабочем месте в автомобильной мастерской
на ул. Яналова в Калининграде. 1960 год

Анатолий закончил коммунально-строительный техникум, но предпочёл профессию водителя. С самого раннего детства его как магнитом тянуло к машинам.

И вот так сложилось, что судьба на долгие годы свела Анатолия Галузина с семьёй Шервудов и их старым трофейным кабриолетом “Хорьх”.

Мужчина из кабриолета

— Всё началось с того, как весной 1974 года я вернулся из армии, — вспоминает Анатолий Галузин. — Парень я видный. Танкист, замкомвзвода, сержант. Долг Родине отдал, теперь — на гражданке. Свободный человек! Первый делом куда пойти? Конечно, на танцы. Вот и направился в клуб Ремонтно-Механического завода — сейчас это предприятие “Балткран”. Там сразу же и познакомился с симпатичной девушкой — Олей. Понравились друг другу… В общем, после танцев пошли мы с Олей ночевать домой к моему брату на улицу Александра Невского. Там, где кольцо трамвая “единицы”.

“Хорьх-830 BI” Андрея Шервуда выезжает с парома, доставлявшего автомобили
с Куршской косы в Клайпеду и обратно

…Наутро решил проводить свою новую подругу домой. Идём, значит… А навстречу нам катит удивительная старинная машина. Я до тех пор никогда таких не видел. Кабриолет с чёрными крыльями и красными боками. Тормозит. Оттуда выходят очень рассерженные мужчина и женщина. Понимаю — её родители. Чувствую, сейчас что-то может произойти. Пытаюсь смоделировать ситуацию и решить, как действовать дальше, но не успеваю. Мужчина произносит всего две фразы. Жёстко и без эмоций: “Такие вещи допускать нельзя! Мы всю ночь не спали”.

Истинный аристократ

Вот так мы и познакомились с родителями Ольги — Андреем Алексеевичем Шервудом и его супругой — Идой Фёдоровной. Вначале я даже не понял, что это за имя такое — Ида. Оказалось, что её отец, Фёдор Михайличенко, будучи пламенным патриотом и революционером-ленинцем, вобрал в себя всю фундаментальную пролетарскую идеологию. И назвал свою дочь — Идея. Ну, типа, идея марксизма-ленинизма. Вообще, эта семья олицетворяла собой лучшую формацию пролетарской интеллигенции. Это я уже потом осознал. Хотя родом они из маленького села Абрамовка Воронежской области.

Ольга Галузина, дочь Андрея Шервуда, прекрасно разбиралась в технике
и мастерски водила “Хорьх своего отца. Белоруссия. 1977 год

Спустя годы, когда абсурдность этого имени стала очевидна, Идея стала Идой. Внесла изменения в документы. Очень толковая и грамотная женщина — цементирующая основа семьи.

Что до Андрея Алексеевича, то он — истинный аристократ, интеллигент. Во всяком случае, тогда он таким мне казался. С ним всегда было очень легко говорить… Очень интересно беседовать. Тактичный, но, ежели что, обрубить мог строго.

Год мы с Олей встречались, а потом поженились. И я стал полноценным членом семьи Шервудов.

За яйцами и колбасой

В самый первый раз за рулём “Хорьха” мне удалось проехать всего метров 400… Хорошо помню, что это памятное для меня событие произошло весной 75-го. Едем мы все вместе на дачу. Вдруг Шервуд резко останавливает машину, выходит из-за руля и командует мне: “Садись”.

Я чуть не умер со страха. Хотя, это я уже сейчас понимаю, что мне особо и переживать-то не надо было. Я ведь несколько месяцев, как работал водителем, ездить умел. Опять-таки опыт с танками у меня, дай Бог каждому! Но здесь со мной происходит что-то не то… Поджилки трясутся.

Андрей Шервуд во время путешествий не любил останавливаться на ночлег в гостиницах — только на природе. Карпаты. 1977 год

Потом, уже позже, я понял, почему Шервуд так спешил приучить меня к рулю “Хорьха”. Стали мы частенько выезжать за продуктами в Литву. И там затаривались мясом, яйцами, колбасами, сосисками, творогом со сметаной, кондитерскими изделиями всякими разными…

Но это была не просто поездка, а настоящая операция, к который мы тщательно готовились и действовали строго по плану. А план был таков: в четыре утра — подъём, в пять — выезд. Через Куршскую косу, Клайпеду, Палангу.

Был и план “Б”. Это когда мы брали курс на Кибартай. Обычно это выглядело следующим образом. До Нестерова за рулём ехал Андрей Алексеевич, а потом мы менялись местами. На водительское кресло садились или я, или Ольга. Андрей Алексеевич, расположившись на заднем диване, доставал бутылочку белого сухого, и как замахнёт стакан-другой… Понятное дело, дальше он уже ехал только пассажиром.

Чуть руль не бросил

Ольга прекрасно водила машину. Отец её с детства приучал. В 18 лет сдала на права. В технике нормально разбиралась. После окончания КТИ работала на “Факеле” в техотделе.

Анатолий Галузин вместе с “Хорьхом” во время одного из своих дальних путешествий

Вот однажды едем мы по Литве где-то возле Друскиненкая. Ольга — за рулём. Впереди “ЗиЛ-130”. Скорость приличная: 80-90 километров в час. Андрей Алексеевич, обращаясь к дочери, произносит всего два слова: “Готова ехать?” Та в ответ только кивнула. Принимаем влево и начинаем нагонять “ЗиЛ”. Водитель грузовика как увидел, кто его пытается обойти — так от неожиданности чуть руль не бросил. Девушка управляет старинным кабриолетом! И с такой скоростью!

“Хорьх” по асфальтовому серпантину загородной магистрали идёт красиво, только покачивается из стороны в сторону. Машина солидная, около двух тонн весом…

А однажды мне удалось раскочегарить “Хорьх” до 120 км/час. Подъезжаем к Чкаловску. Я — за рулём, Андрей Алексеевич — рядом. Впереди “Волга” (ГАЗ-24). Около 90 км/час чешет. Андрей Алексеевич мне: “Обгоняй, чего тянешься!” Ну, я и обогнал. Прямо на закруглении шоссе…

Завалила столб

Лишь однажды Ольга не вписалась немного. Оно и понятно — “Хорьх” в управлении тяжёлый, руль без гидроусилителя, попробуй, его покрути… Выезжала она со старой Окружной на улицу Бригадную. Ну и не успела вывернуть. Завалила электрический столб. А на переднем крыле приличного размера вмятина осталась.

Во время поездки в Закарпатье. На горном серпантине мотор “Хорьха” перегрелся и закипел.
На снимке — Андрей Шервуд и его дочь Ольга. 1977 год

Но вмятины для нас — не проблема. Одной больше, одной меньше… Мы ведь каждый год машину красили. Хотя автомобильной краской в то время разжиться было ох как непросто. К тому же нитрокраска имела одну особенность: вначале она блестела, потом становилась матовой, сколько её ни полируй.

Как-то раз наш родственник, Геннадий Михайлович Грек, приволок с работы “синтетику”. Причём, двух цветов. Ведь крылья мы неизменно красили в чёрный, а кузов — в бордовый. Хотя в оригинале бока у нашего “Хорьха” были светло-бежевыми. Но с краской-синтетикой вышло недоразумение — мы же не знали, что она требует специальной сушки… Ну, и напортачили.

Зелёная крыша

Готовить машину к поездке в отпуск мы начинали ещё в апреле. За всё время, сколько помню, салон перетягивали шесть раз. Обивка “Хорьха” изнашивалась очень быстро. Ведь Андрей Алексеевич постоянно собаку с собой возил — огромного бульдога по кличке “Гном”. Представьте, собачища такая! Постоянно лает, особенно на пробегавших мимо кошек. Когтями сиденье царапает, головой крутит, слюна во все стороны брызжет… Какой уж тут салон, какая обивка!

Пикник на берегу Немана во время путешествия по Белоруссии.
Дочь Андрея Шервуда Ольга готовит обед. 1983 год

В то время на автобазе Рыбной промышленности (та, что находилась на улице Мариупольской в Калининграде), работал замечательный человек и прекрасный мастер — Пётр Окунев. Он-то и шил нам чехлы на сиденья. А также тент для “Хорьха”. В последний раз мы скроили тент из зелёного прорезиненного дерматина. Очень похожего на материал от армейского химкомплекта для защиты личного состава от оружия массового поражения. Вот с такой зелёной крышей потом и ездили…

Закипел мотор

В дальние поездки мы оправлялись каждый год. Самая продолжительная из них — в Закарпатье. Это было в 1977 году. Больше двух недель путешествовали. Намотали около семи тысяч километров. В день проезжали в среднем 200-300 километров. Самый длинный перегон — 500 км.

“Хорьх-830Bl” Андрея Шервуда на ул. Димитрова в Калининграде. Автомобиль находится
в состоянии подготовки к очередной покраске — крылья загрунтованы и зашпаклёваны

Ночевали только на природе. Никаких гостиниц. Главное — чтобы река или озеро были поблизости. Когда трассу по атласу прокладывали, заранее выбирали подходящее место для стоянки. Растягивали между деревьев кусок брезента — получалось что-то вроде палатки. Детей размещали в салоне машины, а Ольга, Андрей Алексеевич и я — на подстилке из еловых веток под этим брезентом.

Побывали мы во Львове, в городе Перемышле — там в 1939 году служил срочную Андрей Алексеевич. Самая дальняя точка нашего путешествия — Ужгород. Потом повернули назад.

За всю поездку с “Хорьхом” только одна история приключилась — на серпантине закипел мотор. Радиатор-то у него ещё старый, сотовый. Наверное, подзабился немного. Ну ничего, постояли, остудили двигатель и дальше поехали.

Югославские туфли

Само собой, такие дальние поездки даже по советским временам — дело затратное. Но мы справлялись. Все отпускные — в общий котёл. Ну, и топливо… Конечно, “Хорьх” кушал бензина немерено, просто жрал как лошадь. Но и здесь решили проблему. Заправляли полный бак. У “Хорьха” он 70 литров. Плюс 20-литровая канистра. Брали талоны на бензин с автобазы.

Помню, как мы в село Абрамовка Воронежской области собирались — на родину Иды Фёдоровны. Так я сумел перед той поездкой за год целых пять тонн бензина сэкономить, работая в автохозяйстве на грузовике “ГАЗ-51”. Съездили, а у меня ещё целая пачка талонов осталась. Когда возвращались назад, я умудрился в Литве эти талоны продать — их там охотно брали. А на вырученные деньги туфли югославские купил. Интересное время было…

Грохот из мотора

Шервуд на общественном транспорте в жизни не ездил. Не знал, сколько стоит билет на трамвай. Только на “Хорьхе”. На работу, с работы, на дачу, в гости, за грибами, в отпуск… Из-за руля не вылезал. И “Хорьх” ни дня не простаивал. В год накручивал по 20-22 тысячи километров. За 25 лет — более полумиллиона… Понятное дело, такой бешеный режим эксплуатации ни один мотор не выдержит. Поэтому у Шервуда наготове ещё три мотора имелись. Полностью исправные. Ставь — и поехал! Конечно же, все не оригинальные, а “газовские” шестицилиндровые, форсированные. Такие использовались на легковых автомобилях “ЗиМ” и ещё какой-то военной бронетехнике…

Андрей Шервуд (справа) вместе с сыном “колдует” над оригинальным ещё немецким
передним мостом “Хорьха”

Как-то мы с Ольгой отправились кататься на “Хорьхе”. И вдруг, в районе Шпандина, грохот из мотора пошёл страшный. Это сейчас только свистни, и эвакуатор придёт через 15 минут. А раньше это была большая проблема. Вот мы на грохочущем двигателе кое-как проехали через весь город и загнали машину на эстакаду, расположенную на нашем дачном участке на улице Воронежской. Сняли картер — не может быть! Оказывается, на лопнувшем коленвале мы проехали больше десяти километров!

На хуторе в Эстонии

Всю ночь провозились, поменяли двигатель на резервный, а к утру “Хорьх” полностью уже был на ходу. И Андрей Алексеевич поехал на нём на работу. А потом, не спеша, долгими вечерами занимались умершим мотором — поменяли коленвал, кольца, вкладыши…

Вообще, поломки маленькие и большие случались постоянно. Я десять лет пролежал под “Хорьхом”. Как выходные — мы с Ольгой ехали на дачу помогать Андрею Алексеевичу ремонтировать автомобиль.

Конечно, состояние “Хорьха” было не ахти. Желание привести машину в порядок у нас имелось, но как это сделать? Поставить машину на прикол — не получалось. “Хорьх” выезжал ежедневно — это стиль жизни Андрея Алексеевича.

Андрей Шервуд, его любимый боксёр по кличке Гном и “Хорьх-830Bl”

Хотя ведь Шервуду “Хорьх” достался далеко не в идеальном состоянии. Андрей Алексеевич в 1968 году получил его на киностудии “Мосфильм” в обмен на другой старый трофей — армейский внедорожник времён войны “Кюбельваген”. Киношникам для съёмок телеэпопеи “Щит и меч” до зарезу требовался немецкий джип. Точно такой, каким и владел механик из Калининграда. Так вот, те работники киностудии рассказали, что нашли именитый кабриолет на одном из хуторов Эстонии. Он стоял брошенным в сарае, на капоте куры кудахтали…

Оригинальный “хорьховский” двигатель к тому времени уже давно был утрачен. Под капотом стоял 90-сильный мотор от “ЗиМа” (ГАЗ-12). Коробка передач, задний и передний мосты — “родные”. На торпеде сохранилась комбинация приборов, но половина датчиков не работала. Спидометр немецкой фирмы “VDO” отсутствовал. Кузов — в сильно потрёпанном состоянии. Так что полноценным раритетом назвать этот “Хорьх” даже язык не поворачивался.

Штудировал немецкий

Почти сразу же после приобретения, у “Хорьха” Шервуда треснул картер коробки передач. Так что пришлось заменить родную коробку типа “ZF” с планетарным механизмом повышающих передач на агрегат от грузовика “ГАЗ-51”. Следующая задача – приспособить под советские стандарты германский кардан. Ну, и как следствие, полностью переделать конструкцию заднего моста. Независимую немецкую подвеску с качающимися полуосями Шервуд сумел заменить на “волговскую” (ГАЗ-21). С колёсами тоже пришлось повозиться. Вроде по размеру годились только диски от “УАЗа”, но на “хорьховские” ступицы они не налезали. Выход оставался один — на советские диски наварить пластины под ступицу “Хорьха”.

Андрей Шервуд с “Хорьхом” на острове Кнайпхоф возле Кафедрального собора

Самым живучим и долговечным элементом “Хорьха” оказался оригинальный передний мост. Андрей Алексеевич где-то раздобыл техническое описание по установке развала-схождения, штудировал родной язык Гёте и Шиллера, вникал в сложные технические тексты. И, в конечном итоге, успешно пользовался этой инструкцией многие годы. А мост исправно служил до последнего дня…

Вспомнил оккупацию

Если мы куда-нибудь приезжали на “Хорьхе”, реакция у местного населения была довольно заметной. Как правило, детвора сбегались. Люди интересовались что, да как…

Проехали мы как-то Советск, катим по Литве. На берегу Немана стоит католический костёл. И к нему ксёндз идёт по тропинке, а мы сзади его догоняем. Как поравнялись, видим, что святой отец просто остолбенел — встал как вкопанный, и челюсть у него отвисла. Так и провожал нас вслед растерянным взглядом. Мы тогда подумали, что священник вспомнил годы фашистской оккупации, а наша машина — те давние времена навеяла…

А вот в Белоруссии другая история приключилась. Остановились в какой-то деревне, подходит к “Хорьху” очень пожилая женщина, показывает пальцем на боксёра по кличке Гном, гордо восседавшего на переднем сиденье и говорит: “Продай!” Ну до крайности нелепая история. Мы-то думали (особенно после истории с тем ксёндзом), что бабушка нам что-то про немецкую машину начнёт говорить. Мол, фашисты на таких ездили… А её бульдог заинтересовал.

Дефицитная деталь

Несколько раз в салон нашего “Хорьха” залезали непрошенные гости. И всё потому, что три двери у кабриолета закрывались, а на передней правой замок был сломан. Но из машины ни разу ничего не украли. И даже не пытались её угнать. Слишком приметная…

Андрей Шервуд (справа) вместе со своим коллегой-автомобилистом коротают время
в Карловых Варах. Они пока ещё не демобилизовались после войны и продолжают служить в войсках.
Чехия. 1946 год

Однажды двух злоумышленников Андрей Алексеевич всё же изловил. Когда “Хорьх” стоял на даче, какие-то парни самовольно открыли калитку, без разрешения зашли на участок и давай дёргать за все дверные ручки. Андрей Алексеевич такой наглости стерпеть не мог и скомандовал боксёру: “Фас!”Гнома на сей счёт уговаривать не надо. Он всегда готов! Вот и откусил пол-задницы одному из ребят.

Но самым неприятным оказалось то, что потом наш сосед стал раздувать скандал из этой истории: “Как же ты мог собаку натравить на человека! Совести у тебя нет!” Шервуд, само собой, очень расстроился. Даже когда у него с автомобиля скрутили очень дефицитную деталь, он не так переживал, как после скандала с соседями из-за собаки.

…А дефицитная деталь — это пробка со шкалой температуры воды в радиаторе. Она вкручивалась вместо штатной пробки с фирменной эмблемой и позволяла шофёру постоянно наблюдать, не перегревается ли мотор.

Человек на костылях

В 1988 году в нашей семье последовала цепь трагических событий. Ушла из жизни моя супруга Ольга. Я получил новую квартиру и с тремя своими детьми уехал от Шервудов с улицы Димитрова.

Год спустя, умерла Ида Фёдоровна. Андрею Алексеевичу было уже далеко за семьдесят. Управляться с “Хорьхом”, а тем более ремонтировать и обслуживать его, стало очень сложно. К тому же Шервуд получил травму и мог передвигаться только на костылях. Какой уж тут “Хорьх”!

В общем, в 1993 году он поменял свой легендарный кабриолет на современный “Мерседес W123” в идеальном состоянии. Да ещё и денег в придачу взял.

…Год спустя Андрея Алексеевича не стало.

Юрий ГРОЗМАНИ
Фото из семейного архива Галузиных и Шервудов

 


http://www.rudnikov.com/article.php?ELEMENT_ID=29489&fbclid=IwAR1cx5rnTpJ3jd8sC27DF26GUX8MccIZuToif0Kvr8Jiywvu14mIA9IH9DE

1 КОММЕНТАРИЙ

  1. Мы жили в одном дворе. С Ольгой учились в одной школе. В конце войны её отец получил страшные ожоги — весь затылок был сплошным шрамом. А Хорьх постоянно снимался во всех военных фильмах, которых тогда в Кёнике снималось множество. Не согласен, что машина появилась после «Щита и меча» я жил во дворе с 64-года, и машина тогда уже была его достопримечательностью.

Оставьте комментарий

Пожалуйста напишите Ваш комментарий!
Введите ваше имя