КАЛИНИНГРАДСКИЙ МИФ И ОХОТА НА ГЕРМАНИЗАТОРОВ

Понять общественные процессы, которые сегодня происходят в Калининградской области, невозможно без общего знания новейшей истории региона.

После Второй мировой войны, согласно договоренностям стран-победительниц, произошло изменение границ СССР. В состав РСФСР вошли новые территории: Калининградская область (бывшая Восточная Пруссия, Германия), Карельский перешеек (бывшая Финляндия), юг Сахалина и Курильские острова (бывшая Япония). Во всех этих случаях на западе, востоке и севере Советского Союза произошла полная смена населения: прежние жители депортированы, а на их место приехали люди из центральных регионов советской России.

Первыми переселенцами в тогда ещё Восточную Пруссию (1945) были демобилизованные солдаты Красной Армии, которые в приказном порядке должны были оставаться на территории будущей Калининградской области. С западной Европы возвращались советские граждане, вывезенные на принудительные работы. Многие из них оседали в Восточной Пруссии, так как возвращаться в Россию было некуда. Большинство, сотни тысяч, приезжали в «трофейную область» в результате агитации политотделов, по комсомольским путёвкам и на постоянное место жительства.

«Миллион приехал, миллион уехал, – рассказывает архивист Калининградского областного архива Анатолий Бахтин. – Например, из вагона, в котором прибыли мои родители из Сибири, здесь осталось жить только одна-две семьи. Остальные вернулись в “большую Россию”. Не потому, что здесь негде было жить – пустых немецких домов со всем убранством и в некоторых случаях с домашним хозяйством было много – и не потому, что земли здесь были не плодородные – Восточная Пруссия наоборот у немцев считалась “машиной для жилья” с одним из лучших в Европе мелиорационных хозяйств. Простые люди уезжали потому, что чувствовали или понимали: не их родная это земля, не Рязанская и не Костромская губерния, а земля немецкая – значит вражеская. Сегодня многие не понимают этого простого чувства деревенского жителя, привыкшего к своей родной земле и вынужденного её покинуть в результате разрухи, бедствий и голода».

Солдаты Красной армии в Кёнигсберге. Фото из частной коллекции.

Оставшиеся переселенцы также не смогли воспринять прежний быт немцев, обустраивавшийся на протяжении тысячелетия. Дома и дворы подвергались переделке на свой лад – как в русской деревне. Известно, что за 1947 год переселенцы заказали для своих городских квартир, имевших немецкое отопление, 1200 русских печей. Отопительные батареи в домах они демонтировали и в лучшем случае использовали для вытирания ног перед в ходом в жильё. Большинство кирпичных строений, в том числе кирхи и древние замки, были разрушены не во время войны, а после неё – взорваны и разобраны. Кирпичи государство вывозило на баржах в Вильнюс, Ригу и Ленинград для восстановления городов после войны, а переселенцы бесплатно использовали их для строительства бараков и подсобных помещений на месте их нового жительства.

В результате образования советских колхозов и совхозов на территории бывшей Восточной Пруссии была полностью разрушена прежняя мелиоративная система только потому, что для новых жителей она казалась диковиной и ничего подобного они никогда не видели раньше. Как рассказывают первые переселенцы в книге «Калининградская область глазами советских переселенцев», гончарные дренажные трубки, повсюду зарытые в землю, колхозниками часто воспринимались как незавершённая работа по разминированию. Опасные, по их мнению, предметы они изымали с полей и огородов. «Это было не только по незнанию или неграмотности, – объясняет Анатолий Бахтин. – Область была напичкана оружием, минами и бомбами. Будучи мальчишками, мы жили среди этого брошенного вооружения, повсюду зарытого в землю. Часто оружие стреляло, когда с ним играли. Во многих семьях были пострадавшие дети, в основном мальчишки, а я сам с раннего детства мог отличить мину противопехотную от противотанковой».

Кадр из книги Дмитрия Вышемирского "Кёнигсберг, прости"

Вплоть до начала 70-х годов Калининград был похож на город, в котором война закончилась только вчера, поэтому второй поток переселенцев из «большой России» по решению партии и правительства состоял уже из специалистов. В область стали приезжать строители, геологи, инженеры и учителя. Начинался активный процесс полной советизации области, которому не суждено было завершиться, так как вскоре наступил третий этап переселения, начавшийся в 1986 году в результате Чернобыльской катастрофы. По воле правительства в область приехали люди, жившие в зоне радиоактивного заражения. Вскоре после этнических конфликтов на Кавказе в Калининграде появились армяне. Объединение Германии отразилось на составе населения области: были размещены десятки тысяч военнослужащих из Западной группы войск. После распада СССР в Калининградскую область начали приезжать русские из бывших советских республик, беженцы из Казахстана и Узбекистана. Появились и «русские немцы» с Поволжья и Сибири. Переселенцы приезжают до сих пор, но уже не по воле государства, а в поисках лучшей жизни. Теперь их чаще называют беженцами.

Вместе с первыми переселенцами появилась проблема идентичности населения Калининградской области. Депортированным немцам разрешалось взять с собой не более 30 килограмм имущества на человека, поэтому всё ценное они, как правило, закапывали в землю в надежде вернуться в места, где сотни лет жили их предки. Советские переселенцы тоже до конца не понимали, останется ли эта земля им или опять перейдёт во владение другого государства. Поэтому содержимое всех обнаруженных кладов, складов и схронов они старились отправить к себе на малую родину. Особой ценностью для деревенских переселенцев были металлические иголки для шитья, которые они пачками отсылали родственникам на своё прежнее место жительства. Собиранием трофеев в области занимались и военные, интуитивно предполагая, что эта земля и её богатства даны им во временное пользование.

Если ориентироваться на информацию из социальных сетях, то можно легко поверить, что население области в большинстве своём состоит из чёрных копателей, которые ищут янтарь, оружие времён Первой и Второй мировых войн или артефакты древней Пруссии и Тевтонского ордена. И действительно, в Калининградской области копают все или большинство – начальники и подчинённые, гражданские и военные. Это один из рудиментов идентичности варваров, который сохранился до наших дней и превратился в некое развлечение или способ нелегальной наживы.

Калининградская область полна мифов и легенд, исторических и выдуманных населением, тысячелетних и современных. Здесь ищут Ковчег Завета, который возможно был передан рыцарям Тевтонского ордена – наследникам состояния тамплиеров-храмовников. Ищут Янтарную комнату, часть которой исчезла в последние дни перед штурмом Красной армией Кёнигсберга. Западные журналисты ищут ракеты «Искандер», которые министерство обороны России, якобы, скрывает в своём в эксклаве в ответ на расширение НАТО на Восток.

Кадр из книги Дмитрия Вышемирского "Кёнигсберг, прости"

Здесь Запад, но здесь и Россия. Отсюда на территории области повсеместно абсурд и множество парадоксов, как визуальных, так и социально-исторических. Здесь до сих пор можно увидеть, как сельское население разбирает на кирпичи древние замки тевтонских рыцарей и лютеранские кирхи, чтобы соорудить себе русскую печь или продать немецкий кирпич для кладки каминов в богатых коттеджах. Сегодня в интернете можно найти множество объявлений по оптовой и розничной продаже старого немецкого кирпича по 8–15 рублей за штуку. Вместе с тем, здесь есть люди, которые посвящают свою жизнь и тратят личное состояние на сохранение тысячелетних памятников чужой культуры в знак уважения к истории цивилизации.

Как считает философ и социолог Александр Сологубов, «отчаянный поиск своей принадлежности, идентичности – это симптом расстройства в передаче культурной традиции. Именно это и произошло в Калининградской области. Приехавшие сюда переселенцы не могли обеспечить непрерывности традиций».

Лишь с начала 70-х годов у калининградцев второго поколения появилась внутренняя уверенность, что жить они здесь будут всегда, чему в числе прочего способствовала активная советизация области и социалистическое строительство. Однако с начала перестройки и после развала СССР эта уверенность была вновь утрачена. Кроме того, в середине 90-х годов в ставшем свободным обществе началось публичное обсуждение остатков чужой культуры, чудом сохранившихся в период советского варварства. В российский эксклав активизировались туристические поездки бывших жителей Восточной Пруссии и их детей. Калининградцы стали ездить в Европу чаще, чем в «большую Россию».

Сегодня около 60% жителей Калининградской области имеют заграничные паспорта. При этом среди населения основной части России загранпаспорта имеют только 20%.

В середине 90-х годов впервые появилось понятие «регерманизация». В поисках местной идентичности калининградцы начали говорить о «возрождении немецкого» в области культуры в противовес процессу «советизации», которому не суждено было завершиться. До сих пор его олицетворением является долгострой в центре города в виде огромного заброшенного Дома Советов. Старое разрушили, а новое построить не смогли.

Тогда же, на исходе тысячелетия, началось активное развитие культурных связей между Калининградской областью и Германией, минуя центр в Москве. В Калининграде появился «Немецко-Русский дом», а известный местный фотограф Дмитрий Вышемирский издал популярный фотоальбом с красноречивым названием «Кёнигсберг, прости». Это была не только творческая риторика, но и настроение в обществе. Многие после обнародования неизвестных фактов о войне и открытия европейских границ хотели сказать «прости», что как никогда придавало человеческий, а не пропагандистский смысл их жизни на отвоёванной территории. Это был понятный шаг к примирению с историей и самими собой.

Кроме того, стал развиваться малый бизнес в приграничных районах с Литвой и Польшей, частная торговля подержанными автомобилями с Германией. Местное правительство попыталось даже создать особую экономическую зону. Неудивительно, что калининградское население начало всё больше идентифицировать себя с европейцами и с некоторым снобизмом заявлять об этом приезжающим гостям из Москвы. Однако и этот процесс продолжался недолго.

Кладбище «Кранцер Аллея», Калининград © Александр Пожидаев для PREGEL.INFO

Обратный отсчёт начался уже в 2010 году, когда вступил в силу закон о передаче кирх в пользу РПЦ. Чиновники отдали на откуп священникам культа полтора десятка исторических сооружений – Театр кукол (Луизенкирха), здание Калининградской областной филармонии (кирха Святого Семейства), православный Свято-Никольский женский монастырь (Юдиттенкирха), замки Инстербург, Каймен, Нойхаузен, Таплакен, Рагнит, Лабиау, Гардауэн и другие памятники культурного наследия.

По словам историка и архивиста Анатолия Бахтина, немцы на свои деньги отреставрировали Зальцбургскую кирху в Гусеве, кирху Арнау и другие строения. Однако когда их передали РПЦ, инвесторы из Германии устранились от дальнейшего участия и перестали вкладывать средства на восстановление зданий. Кроме того, в России отсутствуют специалисты по готическим памятникам. «Перспектив нет. Всё разрушится лет через пять окончательно. А потому нет разницы, кто владеет этими объектами культурного наследия», – считает Анатолий Бахтин.

Было прусское – стало русское. Разница всего в одну букву – некая языковая игра, за которой кроется горькое истощение смысла.

Процесс «православного крещения» Восточной Пруссии продолжается до сих пор. Так, в конце 2016 года было принято решение строить православные церкви и часовни в городских парках и скверах. Этому способствовал патриарх Кирилл, так как Калининградская область была его родной епархией в годы советской власти.

Однако после 2014 года федеральному правительству в Москве, которое боялось потерять российский эксклав в центре Европы подобно тому, как Украина потеряла Крым, необходимы были более эффективные способы пропаганды, чем былая патриархальность всея Руси.

Это касалось, прежде всего, молодых людей потому, что они по воскресеньям не ходили в церковь, а ехали в приграничную Польшу за качественным и недорогим сыром с сосисками. Так в местных государственных средствах массовой информации вновь появилось понятие «германизации». Только теперь это был не естественный процесс с желанием сказать «прости», а аргумент обвинения конкретных личностей – «германизаторов». Так называют сегодня тех, кто высказывается в пользу восстановления или консервации прусских памятников истории и архитектуры, кто ездит на учёбу в Европу, а не в Россию, кто смотрит в будущее, а не в прошлое. В прогосударственных СМИ Восточную Пруссию очень быстро стали называть Третьим Рейхом, а всякое упоминание о бывшей немецкой земле интерпретировать как «предательство наших дедов, отдавших жизнь в Великой отечественной войне».

Поэтессу Агнес Мигель русские литературоведы называют немецкой Ахматовой. Основной темой её творчества была Восточная Пруссия. После прихода к власти Адольфа Гитлера писательница вступила в ряды НСДАП. В 2016 году в доме, где она жила, «германизаторы» официально установили мемориальную доску. После того, как журналисты телекомпании ГТРК «Калининград» сообщили, что «германизаторы не только ухитрились доску Агнес Мигель повесить на здание российской школы, но и включили её бывший дом в перечень объектов культурного наследия», то на следующий день появилось предписание прокурора Михаила Львова:

«Присвоение объекту имени лица, поддерживавшего идеологию фашизма и являвшимся членом запрещённой нацистской партии, может свидетельствовать о проявлениях экстремизма, а также негативно формировать у молодёжи и населения положительную оценку действий лиц, состоявших в нацистской партии, что является недопустимым в соответствии с действующим законодательством».

Мемориальную доску с бывшего дома Агнес Мигель убрали. Также убрали и бюст, который ранее стоял в Кафедральном соборе города. «Мне сказали куда-нибудь спрятать его и на голову поэта надеть чёрный пакет, чтобы никто её не узнал, – рассказывает художник собора Владимир Чиликин. – Дело в том, что автором это бюста являюсь я, поэтому и храню его в своей в мастерской. Без пакета на голове».

Процесс травли «Немецко-Русского дома» в местных СМИ продолжался несколько месяцев и закончился весной 2017 года. Учреждение было объявлено «иностранным агентом» с привлечением директора Виктора Гофмана к административной ответственности в виде штрафа в 400 тысяч рублей по статье «Нарушение порядка деятельности некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента». Кроме того, «Немецко-Русский дом» обвинили в нежелательных связях с местной молодёжной организацией националистов БАРС (Балтийский Авангард Русского Сопротивления), лидером которой являлся Александр Оршулевич, публично выступавший за возвращение Калининграду его исторического названия Кёнигсберг.

Одновременно с судебными разбирательствами на канале ГТРК «Калининград» вышел фильм «Кёнигсберг. Вывих», в котором показана некачественная «оперативная видеозапись», представленная как результат журналистского расследования. Многократно повторяющееся видео сопровождает голос за кадром: «Мы сняли, как Оршулевич призывает своих подельников осквернить памятник. <…> Вот они малюют свастику на доске, посвящённой жертвам Холокоста. Они сами себя называют фашистами. Видеодоказательство преступления удалось достать в результате журналистского расследования».

В действительности эта оперативная съёмка была сделана в 2012 году, и судебные эксперты пять лет назад установили непричастность к ним Александра Оршулевича. В этом же фильме представлена «оперативная съёмка» и «прослушка» телефонного разговора Виктора Гофмана и госпожи Пайтч, которая вместе с супругом инвестировала личные деньги в создание бронзового макета Кафедрального собора и бюста Агнес Мигель. В отличие от бюста, макет до сих пор стоит у входа в Собор. В разговоре Гофман просит Пайтч не сообщать в МВД источник финансирования потому, что «Немецко-Русский дом» объявили иностранным агентом и ведётся расследование.

После публичной демонстрации фильма «Кёнигсберг. Вывих» бывший лидер БАРС Александр Оршулевич подал заявление в УМВД по Калининградской области с просьбой о привлечении к уголовной ответственности директора ГТРК «Калининград» Николая Долгачёва по статье 128.1 УК РФ (клевета), в то время как бывший директор «Немецко-Русского дома» попал в больницу. Как это ни цинично звучит, но во время сложной операции Гофману Калининградский областной суд проявил милосердие и снял с него все обвинения ещё до того, как в бессознательном состоянии Гофмана перевезли с операционного стола в реанимационное отделение.

Так получилось, что Виктор Гофман не только выжил, но и оказался полностью реабилитирован судом. Теперь в качестве единственного подозреваемого в экстремистской деятельности, по версии ФСБ и журналистов канала ГТРК «Калининград», остался «германизатор» Александр Оршулевич, который «любит всё немецкое», как утверждали журналисты в своём «фильме-расследовании».

Около месяца спустя в 7 часов утра в квартиру Оршулевича ворвались сотрудники ФСБ в масках, поставили его на колени, в присутствии жены и четверых малолетних детей надели на голову пластиковый пакет и учинили допрос с пристрастием. Одновременно с этим в квартире проводился обыск. Тогда же сотрудники ФСБ задержали действующего лидера движения БАРС Игоря Иванова и священника РПЦЗ, духовного наставника членов БАРС. Всех доставили в СИЗО ФСБ и продолжили допрос с применением пыток. Удивительно, но следователь ФСБ во время суда по избранию меры пресечения даже не отрицал факта физического насилия. Он объяснил суду, что, согласно законодательству, оперативными работниками ФСБ и Росгвардии разрешено использование силы и спецсредств.

Судебное заседание об избрании меры пресечения Александру Оршулевичу,
Калининград Фото Олега Климова

Несмотря на наличие у Александра Оршулевича эпилепсии и четырёх малолетних детей, младшему из которых один год, суд счёл необходимым содержание обвиняемого в следственном изоляторе, чтобы исключить его влияние на ход следствия или побег за пределы Калининградской области.

Возможно, эта история охоты на «германизаторов» не выглядела бы так абсурдно и невероятно подло, если бы всё происходящее было бы во времена «большого террора» середины прошлого столетия. Выйдя на улицу сегодня с очередного судебного заседания-фарса, понимаешь, что внешний мир значительно изменился с тех пор и, казалось бы, развивается в сторону будущего, но мир внутренний стоит на месте и продолжает смотреть в мрачное прошлое, которое ничему не учит и, в отличие от будущего, никого не страшит.

В своём исследовании мы не нашли согласия и среди учёных. «Поиск идентичности и как следствие процессы германизации – тема не только чрезвычайно популярная, но и политизированная», – считает философ и социолог Александр Сологубов, ссылаясь на «исследования национализмов» профессора Владимира Малахова. «Мы наблюдаем сплошь и рядом, с какой быстротой под те или иные политические и экономические размежевания подвёрстывается идеологическая база, как противостояние интересов перетолковывается в противостояние идентичностей», – убеждён Малахов.

Лишь отчасти это подтверждает социолог Балтийского федерального университета имени Канта Ефим Фидря, по словам которого «тема калининградской идентичности раздута искусственно, вследствие чего стала поводом появления идей германизации и сепаратизма. Отдельная калининградская идентичность – миф, который конструируется для манипуляции общественными настроениями».

Для обычного жителя Калининграда не принципиально, как называются поиски его самости, «мифом» или «следствием расстройства в передаче культурной традиции». Для него с тех пор, как он поселился на трофейной земле, важно понимание: кто он, откуда, куда идёт и почему эти простые человеческие знания превращаются в трагедию, личную или общественную.

Текст: Олег Климов

Источник: http://pregel.info/kaliningradskij-mif-i-ohota-na-germanizatorov/

Фото на обложке статьи: Дом Советов, Калининград. Фото Павла Платона для PREGEL.INFO