Наша сегодняшняя “прогулка” — по Кёнигсбергу легенд и мифов.
Король Видевут
Надо сказать, что здешняя земля испокон веков весьма располагала к созданию мифов. Древние греки, к примеру, считали реку Прегель той самой Летой, куда можно лишь кануть…
Ну, да об этом мы уже рассказывали. Как и о прусских преданиях. Например, о двенадцати сыновьях грозного короля Видевута (Видевуто, от прусск. Widewuto, Viduutus, Vidvutus, Witowudi, Waidewut).
Видевут и его брат Брутено были предводителями кимвров и, будучи изгнанными готами со своих исконных территорий, прибыли со своими людьми по морю к устью Вислы в Улмиганию.
Обнаружив там довольно примитивную культуру без городов и агрикультуры, Видевут учредил светскую власть, объявил себя “королём”, назвав окружающие земли Пруссией в честь своего брата Bruteno (Pruteno).
Брутен, в свой черёд, основал главный прусский культовый центр Ромове и воздвиг там “жилище” для богов Патолса, Потримпса и Перкунса (Перкунаса). Сам же он стал первым верховным жрецом Криве-Кривайтисом (criwo cyrwaito).
Та же триада богов была изображена на знамени Видевута и на священном дубе в Ромове. Причём Патолс и Потримпс (Тримпс) составляли божественную пару близнецов, земным воплощением которой были, по-видимому, Видевут и Брутен.
Взошли на костёр
В 573 году Видевут и Брутен решили разделить Пруссию между наследниками. Видевут передал своему сыну Литво(Литтпо) страну Литауэн (Литву), Замо поручил во владение Земланд (территория Калининградского полуострова). Получили свои доли ещё десять сыновей, а также три дочери Видевута. Был выбран новый верховный жрец Брудано.
Когда Видевуту было 116 лет, а его старшему брату Брутену — 132 года, оба они решили, что сделали в жизни всё, что могли. И добровольно взошли на жертвенный костёр — где-то в районе Хайлигенбайль (Мамоново). То есть братья совершили ритуальное самосожжение (“были призваны богами”).
Взлетая над этим костром, искры и хлопья золы превращались в белых бабочек, хотя дело было в декабре.
И с тех пор каждый год в декабре в лесу под Хайллигенбайлем-Мамоново несколько дней подряд в воздухе кружатся белые бабочки. А увидевший их может загадывать любое желание. Если оно “чистое” (т.е. его исполнение никому не причинит вреда), эффект будет покруче, чем от цветка папоротника в ночь на Ивана Купалу.
Рыцари Тевтонского ордена, покорившие Пруссию, языческие верования искореняли огнём и мечом. Но… легенды оставались жить в уцелевших названиях. Так, замок Рагнит (Неман) обязан своим именем прусской деве Рагайне.
Божье проклятие
В давние времена с Неба на Землю упала звезда. Она обернулась женщиной и родила великанов. Рост их был выше сосен, волосы — белее снега, а глаза — синие, как небо в утренние часы. Звали их Ульмингами. Великаны обустроили край, названный Ульмингамией (Улмигания), и нарожали многих детей, светловолосых и синеглазых. Но в какой-то момент возомнили себя равными богам — и объявили войну. Которую, конечно же, проиграли.
Боги жестоко покарали строптивых, лишив их потомства. И когда последний из потомков Звезды приготовился умирать от старости, он призвал сыновей — Тильзе, Вильманта и Ромбина. Отец отправил их в разные земли искать себе достойных невест — белолицых, небесного происхождения, которые смогли бы родить детей, несмотря на божье проклятие. Но сыновья таких невест не нашли. Вернулись, построили на берегах Немана замки и стали жить там в одиночестве и печали.
Тогда умирающий отец призвал к себе единственную дочь и велел ей запереть в его замке ворота, взойти на самую высокую башню и бросить ключ на дорогу. Ключ этот был заколдован, отпиралась им вся долина Немана. Тот, кто поднимет ключ, будет владеть всей долиной.
Дева Рагайна
Многие пытались это сделать, но ни у кого не получалось. Дочь великана совсем отчаялась — когда увидела, что к воротам замка подходит войско. И отделяется от воинов юноша, который… легко поднимает ключ, вставляет его в замок. Но ключ… не поворачивается.
Тогда дочь великана говорит с башни: “Чей ты, юноша, как зовут тебя в твоём народе?”
“Склаве, — отвечает он, — сын Видевута”.
“Ты поднял заколдованный ключ, — говорит ему дева. — Но этого мало. Чтобы владеть замком и мной, ты должен узнать моё имя”.
Юноша вспомнил пророчество о том, что однажды он встретит последнюю из дочерей Звезды, и сказал: “Рагайна — имя твоё!” И ключ в замке повернулся.
“Входи, — сказала Рагайна, — отныне тебе принадлежит всё: и я, и замок, и власть над этими селениями…”
В память о дочери Звезды женщины прусского племени склавинов носили в косах украшения в виде золотых рожек месяца, а одежды расшивали звёздами.
Крестоносцы положили этому конец. Но свой замок, построенный чуть западнее прусского, тем не менее, назвали Рагнитом.
Князь Бартий
Ещё одна “божественная” легенда связана с Танцующим лесом на Куршской косе. Будто бы однажды в священной дубраве на косе оказалась странная девушка, играющая на арфе. Она не молилась местным богам, но была так прекрасна, что пруссы приняли её за богиню и не стали изгонять из рощи, запретной для иноверцев.
Во время охоты девушку увидел самбийский князь Бартий. Он влюбился в неё с первого взгляда и хотел на ней жениться. Но девушка сказала, что выйдет только за христианина.
Бартий сказал: “Я приму твою веру, если ты докажешь, что твой невидимый Бог сильнее наших святынь — вот этих крепких деревьев!”
Девушка стала играть на арфе — а деревья вдруг принялись танцевать. Бартий снял с руки дорогой браслет и подарил невесте, признав своё поражение… А музыка, которую играла девушка, слышна до сих пор, когда ветер касается стволов сосен в танцующем лесу.
Сосуд греха
Крестоносцы собственных легенд не рождали. По крайней мере, поэтических. Всё у них было, в сущности, просто и грубо. Так, недалеко от Королевского замка рыцари посадили огромное луковое поле. Лук они вообще поедали в масштабах прямо-таки промышленных: каждый должен был съедать по три луковицы в день, дабы уберечься от бесовщины и сглаза.
В Королевском замке было три алтаря. Они образовывали равносторонний треугольник, в центре которого располагался колодец глубиной 13,5 м. Здесь же было устроено хранилище, где зарывали зерно и главный “стратегический запас” — лук. При осаде замка катастрофа наступала тогда, когда заканчивались не стрелы, а лук!
Понятно, что обеты рыцарей-крестоносцев (подкреплённые ядрёным луковым амбре) не располагали к возвышенной и чистой любви. Женщину в Кёнигсберге — если она, конечно, была красива — воспринимали, как “сосуд греха” и “дьявольское наваждение”. Об этом — легенда о Чёрной невесте.
Утопили в проруби
Будто бы после очередной эпидемии чумы одному кёнигсбергскому кузнецу подбросили только что родившуюся девочку. Он принял её в дом, потому что его собственные жена и дети умерли от страшной болезни, а девочка была чудо как хороша…
Она росла — и становилась всё краше. И вскоре приёмная дочь кузнеца стала настоящим бедствием для города. Мужчина, взглянувший однажды в её глубокие чёрные глаза, терял голову, забывал жену или невесту, был готов на всё… Но от него ничего и требовалось.
Дочь кузнеца улыбалась всем мужчинам одинаковой улыбкой — прекрасной и равнодушной. Она соблазняла, не соблазняясь. И после того, как из-за неё несколько достойных горожан покончили с собой, не в силах снести безнадежную любовную муку, дочь кузнеца была объявлена ведьмой и утоплена в проруби.
Петля на шее
А вскоре в домах, стоявших у Преголи, стали вершиться странные “венчания”. Каждую ночь дочь кузнеца, — вся в чёрном — приходила к тамошним мужчинам. К одному, другому, третьему… Обезумев от её красоты, несчастные шли за ней в старую кирху без окон. Их встречал чёрный монах. Он зажигал свечи у алтаря и приглашал пару подняться на дубовую скамью, над которой во мраке качались две петли…
Дочь кузнеца первой опускала петлю себе на шею. Её потерявший рассудок “избранник” делал то же самое. После чего дочь кузнеца выскальзывала из петли и повисала на несчастном…
Так она “повенчалась” со многими. Для самоубийц уже не хватало не освящённой земли вблизи кладбища. А избавиться от “непотопляемой” Чёрной невесты не представлялось возможным — ведь у неё не имелось могилы, куда можно было бы вбить осиновый кол…
Дочь кузнеца успокоилась спустя два десятка лет. Но кёнигсбергские матушки ещё долго запрещали своим сыновьям жениться на красавицах с чёрными глазами. Да, справедливости ради, стоит отметить, и красавиц-то таких здесь было не густо…
Кстати, под одной из версий этой легенды, во время Чёрного Венчания в кирхе без окон неизменно присутствовал кот. Натурально, чёрный.
Огненная крыса
Вообще “кошачьих” легенд в Кёнигсберге было немало. Не будем повторяться, вспоминая трёх утопленных в Преголе ведьм, обернувшихся затем чёрными кошками.
Литературовед Карл Новик,занимающийся творчеством Гофмана,раскопал две прелюбопытнейшие “кошачьи” истории. Обе, по его мнению, были использованы Гофманом при написании “Житейских воззрений кота Мурра”. Первая — об Огненной крысе.
Якобы любому крупному пожару в Кёнигсберге всегда предшествовало появление невероятных размеров крысы ярко рыжего цвета. И будто бы эта крыса всегда начинала “обход территории” с того места, которое затем загоралось первым.
Иногда её караулил такой же огненно рыжий кот. Увидев, откуда крыса совершает свой “забег”, кот приходил, садился и начинал скрести по стене или полу лапой, оставляя глубокие отметины когтей. И будто бы каждая отметина означала один день, отделяющий от пожара. Пересчитав отметины, можно было установить “время Че” — и усилить контроль.
Люди, которые так и делали (не забывая при этом кота покормить и погладить), успевали хотя бы вынести имущество и спастись, а те, кто игнорировал предупреждение… погибали в огне.
Серый кот “метил” дверь
Вторая легенда — о Сером Коте, который появлялся в домах, где заболевали дети. Дымчатый, почти призрачный, он садился на пороге и пристально смотрел в лицо хозяйке.
Если женщина обращалась с ним ласково и кормила от всей души, он съедал угощение, долго умывался, мурлыкал, потом “метил” дверь и уходил… А ребёнок выживал. Какой бы серьёзной ни была болезнь.
Ну а если коту отвешивали пинка… или плюхали в миску прокисшего супа (мол, на, подавись) — исход получался летальный. Видимо, кот полагал, что в доме, где так к нему относятся, ребёнку тоже придётся несладко. Так что и мучиться нечего…
В “Воззрениях кота Мурра”, кстати, похожие мысли звучат. Ну а наши “прогулки” — продолжаются. В том числе — по легендарному и мифическому Кёнигсбергу.
Д. Якшина
Источник: http://www.rudnikov.com/article.php?ELEMENT_ID=26755
